РЕАЛИСТИЧНОЕ ДВОЕМИРИЕ
Девятилетним мальчиком Верейский начал обучаться в частной студии Шрейдера, великолепного педагога. Основным принципом системы образования в его студии была работа с натурой. Когда во всем мире популярность набирали разнообразные авангардные тенденции, Верейский рисовал то, что его окружало. Улицы, пейзажи, и именно это, как мир старое, представление об искусстве, навсегда стало основой и главной характерной особенностью Верейского, которая прослеживается и в его картине «Парк» 1917-1918 годов.
Огромные массивы листвы, нарисованной черной тушью, буквально заполнили все пространство работы. Как перистое пушистое облако кроны деревьев окутали картину, дали ей объем, в котором утопает взгляд зрителя. Ровно посередине, в композиционно сильной позиции, Верейский расположил дорогу, которая ведет вверх, вглубь парка. Взгляд плавно обходит всё заполонившую листву, спускается к тропе и бежит по ней мимо деревьев, не предполагая встретить ничего кроме уже привычной обстановки, и тут как из под земли, просто ниоткуда, вырастает маленький домик, об который от неожиданности ты ударяешься лбом. А потом ты взглядом скользишь обратно вниз, и снова недоумение. Появляется силуэт женщины, которого раньше не замечал. Размытый, нарисованный как бы легкой, расслабленной рукой, он выскальзывает из гущи парка на тропинку, где раньше его не было.
Как тень свечи, силуэт неуверенный, взволнованный,
замер в самом начале пути. И вот когда зритель отыскал
все спрятанные, вплетенные в общий вид детали,
картина предстает настоящей, многомерной.
Одновременно реалистичной и с множеством загадок внутри
Похожее можно наблюдать и в произведении Верейского «Трояновский в мастерской» 1919 года. Резкими, графически уверенными штрихами художник изображает комнату, в которой за рабочим столом сидит человек. Его окружает целый мир вещей, деталей, которые живут собственной жизнью. Поначалу ты их не замечаешь, внимание приковано к мужчине, но стоит перевести взгляд чуть правее, на настенные часы, как композиционный мир картины меняется, и разом, будто из под воды, показываются сотни ранее не замеченных деталей. Табуретка, гвозди, оконная рама. Как и в случае с картиной «Парк» это является неожиданностью, зритель на мгновение теряется от бесчисленного количества вещей, каждая из которых притягивает внимание реалистичностью своей проработки. Хочется вглядываться, миллиметр за миллиметром сканировать мир картины, начиная с настенных часов и заканчивая тонкими морщинами и тенями на щеках мастера. Верейский рождает в зрителе желание изучать картину, погружаться в её мир, и чаще всего в этом мире присутствует два слоя: поверхностный, как бы замыленный, и глубокий, с бесконечным количеством деталей.
Верейский мастерски, фотографически идеально создает реальность, но в то же время вкладывает в неё нечто эфемерное, неуловимое. В зрителе появляется то редкое желание изучать картину, задерживаться около неё.